Одной любви недостаточно - Страница 19

— Хэндзл?

— Да, дорогая?

— Внучка мосье Дюпона… Он о ней так часто говорит…

— Камилла? А что такое?

— У нее с Мэтом что-то есть?

— Это сложный вопрос. Андре всегда мечтал, чтобы наши семьи породнились. К тому же он глубоко уважает Мэта. Да и Камилла всегда сходила с ума по Мэту. Она этого ни от кого не скрывала с тех пор, как начала интересоваться мужчинами. Но он гораздо старше Камиллы, и это его, разумеется, сдерживает.

— Я бы сказала, что Мэта куда сильнее сдерживает другое — супружеские отношения его просто не интересуют.

Хэндзл усмехнулась.

— Ну, эту песню, как известно, поют все холостяки. Но лишь до тех пор, пока не попадутся на пути предприимчивые особы, которые заставят их навсегда забыть любимый мотив. Но откуда же вы узнали такое про моего сына?

— Кажется, услышала от Тони, — ответила Зу и поспешила спрятать глаза от умеющей читать мысли Хэндзл. В голове девушки барабанной дробью стучала одна мысль: Хэндзл сказала, что Камилла всегда сходила с ума по Мэту, однако ни словом не обмолвилась о том, что он неравнодушен к Камилле.

Зу не должна была постоянно, будто приклеенная, сидеть возле Тони. Она самостоятельно обследовала Ле-Пэн. В гараже у Хэндзл стоял автомобиль, как она сказала: ее надежный дружок, с которым связаны дорогие воспоминания. На корпусе машины не было ни единой царапины, выглядела она великолепно, но нуждалась в техническом осмотре. Если осмотр подтвердит, что машина в порядке, Хэндзл обещала позволить Зу дальние поездки. От души поблагодарив радушную хозяйку, девушка решила не искушать судьбу. Она была вполне довольна теми прогулками, которые позволяли ей предпринимать крепкие, выносливые ноги. Конечно, манили к себе роскошные пляжи, до которых можно добраться пешком, но Зу подавила в себе это искушение и предпочла загорать поблизости от дома Хэндзл, чтобы не оставлять Тони в одиночестве надолго. Однажды они сидели в шезлонгах в саду.

— Как тебе нравится Нэн? — поинтересовался Тони. — Тебе не кажется, что она может заговорить человека до смерти?

— О, совсем нет! Думаю, она просто чудо. Ее можно заслушаться, хотя…

— Хотя что?

— Она очень откровенно высказывает свои суждения, и я иногда испытываю неловкость.

— Ну, мне это ощущение знакомо слишком хорошо. — Тони сухо засмеялся.

— Но она такая милая! Я ей все могу простить.

Зу поднялась с шезлонга. Она выглядела очень привлекательной в цельном купальнике с высокими вырезами на бедрах, полностью открывавшими стройные, красивые ноги.

— Я должна успеть переодеться.

В течение всего дня обитателям дома предоставлялась полная свобода в выборе одежды, но Хэндзл настаивала на том, чтобы на вечернюю трапезу все приходили одетыми соответствующим образом. Она объяснила Зу, что, живя в одиночестве, легко стать неряшливой, а маленькие отступления от нормы могут перерасти в скверную привычку. Эта строгая традиция понравилась Зу. Она порадовалась, что привезла с собой подходящие туалеты и даже длинное вечернее платье, и осознала, что ей бы даже хотелось, чтобы переодеваться нужно было почаще, хотя ее гардероб не отличался большим выбором.

— Перед уходом поцелуй меня, — попросил Тони.

Зу наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Он попытался посадить ее на колени, но Зу увернулась.

— Ты не остыла ко мне, смею надеяться? — заподозрил неладное жених.

— Конечно же нет!

— Я собираюсь проверить это, как только избавлюсь от проклятых костылей. Мне кажется, ты не проявляла нежности ко мне уже целую вечность.

— Ты же знаешь, я боюсь причинить боль твоим ребрам.

— Знаю. Я не мог сдержаться — у тебя такая потрясающая фигура. Раньше я был лишен возможности как следует ее разглядеть. И говорю я не только о том, что мне хотелось бы сделать здесь и сейчас. Я надеюсь на большее, нежели поцелуи и объятия. Мы ведь уже были бы мужем и женой, если бы…

— Наберись терпения, Тони.

— Знаю, знаю! Просто ты такая очаровательная. Сядь сюда. — Жених похлопал по шезлонгу, указывая Зу место рядом с собой. — Я хочу тебя поцеловать по-настоящему.

— Хорошо. Только вокруг люди…

Зу села рядом с Тони и осторожно обвила руками его шею. Жених вдруг прижал Зу к своей груди. Она этого не ожидала и, не рассчитав своих движений, задела ребро Тони. Он вскрикнул от боли.

— Видишь? Я же говорила! Этого я и боялась.

— Ты была права, черт побери!

— Я в отчаянии. А ты?

— Конечно!

Зу подумала, что ей следовало бы огорчиться, но она не испытывала ни разочарования, ни отчаяния.

— Мне надо идти, иначе я могу опоздать к ужину. А Хэндзл, как ты знаешь, очень ценит пунктуальность.

Оспаривать эту истину было бессмысленно, и Тони вынужден был отпустить свою невесту.

Зу с наслаждением плескалась под душем. Вода не только освежила, но также смыла с тела следы крема для загара. Девушка с радостью заметила, что стала значительно смуглее. Конечно, из-за своей светлой кожи она никогда не станет темной, как тиковое дерево. Но все равно хорошо — загар ровный, кожа не покрылась волдырями и не покраснела.

До сих пор свое длинное вечернее платье Зу ни разу не надевала. Оно было белое, и Зу решила подождать, пока хотя бы немножко загорит. А сейчас, когда кожа приобрела золотистый оттенок, вид в этом наряде стал очень эффектный.

Верх платья был сделан как топик, на плечах узкие бретельки. Спереди оно выглядело скромным и даже лишенным оригинальности. Зато на спине был глубокий, до самой талии, вырез, не позволявший носить бюстгальтер. Появление в столь экстравагантном туалете могло показаться дерзким поступком.